11 класс. Литература. Александр Блок. «Распутья» . Поэма "Двенадцать"

Комментарии преподавателя

Для Блока революция являлась возрождением духа музыки. Тема «гибели старого мира», буржуазная цивилизация вызывала у него содрогания. Этот мир ему казался страшным и должен был погибнуть. Так рождается идея – написать о своих чувствах и размышлениях произведение.

 Предыстория

Для него Октябрьская революция была не столько большевистским событием, сколько некой границей между цивилизациями. Он пишет в письме З. Гиппиус: « Неужели Вы не знаете, что России не будет, так же как и не стало Рима…? Так же не будет Англии, Германии, Франции. Что мир уже перестроился? Что «старый мир» уже расплавился?»

Рис. 1.  З. Гиппиус (Источник)

Для Блока революция – это способ переворота, который  «расплавит старый мир». Поэма «Двенадцать» - это то, что услышал Блок в революции. К В. Мочульский (исследователь творчества Блока) сказал: « Темная ночь революции, двенадцать разбойников, кровавая расправа, грабежи и убийства, «гул крушения старого мира», и все же это «гимн к радости»; звуки, ритмы поэмы пьяны хмелем свободы, разнузданны  и безудержны, как взбунтовавшаяся стихия».

В. Маяковский  спросил мнение Блока о революции, тот ответил, что нравится, только библиотеку сожгли.  Блока потрясают смерти Шингарева и Ф. Кокошкина.

Поэт пишет: «Внутри все дрожит». Именно в это день он начал писать поэму «Двенадцать».

Уж я ножичком

Полосну, полосну!..

 

 

Рис. 2. Иллюстрация к поэме «Двенадцать» (Источник)

Так начинается поэма.

Александр Блок в своей поэме «Двенадцать» обозначил три основные силы, три мира. Три, а не два, как это можно было бы предполагать. Наряду с героями «страшного» и «старого» мира и красногвардейцами есть ещё одна сила, светлая и чистая, воплощённая в образе Иисуса Христа. Мы видим, что отношение Блока к революции и рождению нового мира далеко не однозначно.

Поэма «Двенадцать». Образы

Блок вскрывает в поэме страшную правду «очистительной силы революции»: антигуманность, всеобщую озлобленность, проявление в человеке низостей и пороков. Как следствие – потеря чистых человеческих чувств и «имени святого», ненависть и кровь.

Автор не стремится надеть на головы красногвардейцев «венчики из роз», а, напротив, прикрепляет им на спину «бубновый туз» – знак каторжников. Но в то же время Блок не торопится обвинять их во всех грехах людских, подчёркивая негативное влияние «старого» мира с его бесчеловечной моралью: прав тот, у кого власть.

В поэме «Двенадцать» как отражение трёх сил мы наблюдаем триединство неба, ветра и земли. Каждая из этих составляющих имеет свой символ и цвет. Небо бело от отражающегося в нём снега, а Иисус Христос – символ этой небесной чистоты. Земля «окрашена» в чёрный цвет, цвет «страшного» мира, и воплощение чёрного – буржуй, «дама в каракуле», «писатель-вития», поп. А вот красный цвет – это ветер революции, он «крутит подолы, прохожих косит».

Сравнение  старой, дореволюционной России со старым «шелудивым» псом не случайно. Незадолго до написания поэмы Блок обращался к гётевскому «Фаусту». Фауст перед явлением ему дьявола подобрал на улице чёрного пуделя. (Это олицетворение сатаны неоднократно встречается в произведениях как зарубежных, так и русских писателей.) Видимо, этот гётевский пудель и стал прототипом «шелудивого пса», а вместе с ним и всего «старого» и «страшного» мира.

Что же касается образа «двенадцати», то тут мнения исследователей творчества Блока расходятся: одни сравнивают пикет красногвардейцев с двенадцатью апостолами Христа, другие – с двенадцатью разбойниками атамана Кудеяра из поэмы Н.А. Некрасова. Сам Блок говорил, что ему просто понравилось это число, к тому же пикет красногвардейцев изначально состоял из двенадцати человек. Двенадцать красногвардейцев уверенным, ничем и никем не сбиваемым шагом идут по городу. Они вполне слились с кровавым вихрем революции. Разброда и шатания в своих рядах они не потерпят. После убийства Катьки Петруха неловко, но честно, по-человечески раскаивается в содеянном и обращается к товарищам за помощью. Однако его раскаяние вызывает в товарищах сначала жалость, а потом и вовсе злобу и ожесточение:

И замыкается круг: свобода, данная революцией, породила ещё более страшный мир. Теперь людей, слившихся в кроваво-красном вихре, трудно остановить (если вообще это возможно), потому что они мстят за своё прошлое всем подряд. Вот где чётко прослеживается их крепкая связь со «страшным» миром, пёс «шелудивый» никак не отстаёт.

Но вот в этом круге появляется кто-то, кого сначала принимают за врага. Пока он не виден, призрачен. И только в самом финале поэмы этот кто-то предстанет перед всеми в образе Христа. Но до этого момента неясно, кто возьмёт в руки флаг революции и поведёт людей дальше: Бог или дьявол. И, беря в руки кровавый флаг, Христос Спаситель возлагает на Себя грехи революции и выводит заблудших из мрака и кровопролития.

Все три силы, как в панораме, проходят перед нами в финале поэмы: впереди «в белом венчике из роз» Иисус Христос, за Ним «идут державным шагом» двенадцать красногвардейцев, «позади – голодный пёс». Но идёт Христос не по земле, а «нежной поступью надвьюжной».

Именно в образе Христа, «с кровавым флагом» в руках, «нежной поступью надвьюжной» увлекающего за Собой грешных людей, и воплотил Блок и своё ожидание революции, и свою веру в её очистительную силу, и своё разочарование в ней, и обретение новой веры – веры в нравственное перерождение людей: через любовь и прощение возродится человек к новой жизни.

Поэма открывается картиной зимнего, тревожно настороженного Петрограда, по которому проносится ветер - злой, веселый, беспощадный. Наконец-то он вырвался на волю и может вдосталь погулять на просторе!.. Он сейчас истинный хозяин этих площадей, улиц, закоулков, он завивает вихри белого снега, и прохожим так трудно, а то и невозможно устоять под его порывами и ударами, под его неистовым натиском. Это ветер в самом прямом и буквальном смысле слова, но он же является и символом разгулявшейся и беспощадной стихии, в которой для поэта воплощается дух революции, ее грозная и прекрасная музыка. Горе тем, кто захочет противиться ей и снова загнать ее в подполье: он погибнет в ее неукротимом потоке, - и создателя «Двенадцати» мы видим в поэме как восторженного певца неукротимой стихии. Напрасно пытаются приверженцы прошлого склеить обломки разбитого вдребезги, бороться с разбушевавшейся вьюгой - их потуги нелепы и смешны, ибо нет такой силы в мире, которая могла бы повернуть колесо истории вспять, на старую, уже до конца пройденную колею!

Образы людей, оказавшихся полными банкротами, глухими к величавому и грозному гулу потока революции, выведены в поэме с огромной сатирической силой. Здесь художник разоблачает все их убожество, бессилие, их растерянность перед лицом небывалых исторических событий, все, что делает невероятно нелепыми и смешными их претензии на то, чтобы остаться «хозяевами жизни», теми «властителями дум», какими они дотоле воображали себя.

Пусть они темны и невежественны, пусть их руки в крови и грязи и сами они еще не сознают до конца всей высоты и святости своего подвига, своего великого дела, но они неуклонно и беззаветно служат ему; что бы они ни думали, о чем бы ни говорили, чем бы ни были сейчас заняты или развлечены - они все равно неизменно и неизбежно возвращаются к мысли о нем, тревожатся о нем и, как грохот бурного и неукротимого потока, оно врывается в их разговоры, покрывая все другие звучания, не дает отвлечься ни на минуту, ибо и сами «двенадцать» целиком захвачены пылом и пафосом борьбы с «неугомонным врагом».

 

Рис. 3. Катька из поэмы «Двенадцать» (Источник) 

Вот почему их разговор о Катьке, об изменившем им солдате Ваньке, не отличающийся излишней пристойностью, сменяется ружейной пальбой («Тра-та-та!»), снова напоминающей о том самом главном, ради чего «наши ребята», герои поэмы, пошли «в красной гвардии служить»:

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнем-ка пулей в Святую Русь -

В кондовую,

В избяную,

В толстозадую!

Теперь пришла пора разделаться со всеми старыми порядками, со смирением, с покорностью, «святостью», с духом непротивления злу - именно в него готовы «пальнуть пулей» герои Блока. Они ясно осознают, что многим из них не пережить тех событий, которые ныне сотрясают весь мир, - вот почему их разговор, начатый с самых бытовых и даже низменных предметов, приобретает совсем иной характер; в него неизбежно врываются мотивы широчайшего общественного масштаба, в нем звучат воззвания, обращенные ко всему трудовому народу, впервые в мире взявшему власть в свои руки:

Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Эти призывы, приказы, лозунги, подхваченные и затверженные, словно строки нерушимого и святого завета, миллионами людей труда, сменяются проникновенными, лирически взволнованными размышлениями поэта о судьбах «двенадцати», - да и не только о них, но и обо всех тех, кто своей кровью и своей жизнью готов защищать великие завоевания революции:

Как пошли наши ребята

В красной гвардии служить -

В красной гвардии служить -

Буйну голову сложить!

Герои поэмы идут в бой за революцию «без имени святого», и их присказка - это «эх, эх, без креста!»; они безбожники, у которых насмешку вызывает даже одно лишь упоминание о Христе, о «спасе»:

- Ох, пурга какая, спасе!

- Петька! Эй, не завирайся!

От чего тебя упас

Золотой иконостас?

И все же то дело, которое они вершат, не жалея своей крови и самой жизни, ради будущего всего человечества, право и свято. Вот почему невидимый красногвардейцами бог - в согласии с воззрениями Блока - все же с ними, и во главе их поэт видит одну из ипостасей божества - бога-сына:

Образ Христа

...В белом венчике из роз -

 Впереди - Исус Христос.

  поступью надвьюжной».

Рис. 4. Образ Христа (Источник)

Именно в образе Христа,

Если «страшный мир» являлся в глазах поэта воплощением зла, тонул в «демоническом мраке», то, значит, силы противостоящие ему и разрушающие его, не могут не быть в конце концов добрыми, светлыми, святыми, как бы ни была неприглядна та или иная их видимость; вот почему поэт говорит не просто о злобе, кипящей в груди героев его поэмы, но о «святой злобе», - а воплощением святости в глазах Блока являлся образ Христа, каким поэт и стремился «освятить» революцию.

Христос в поэме Блока - это заступник всех угнетенных и обездоленных, всех, кто был некогда «загнан и забит», несущий с собою «не мир, но меч» и пришедший для того, чтобы покарать их притеснителей и угнетателей. Этот Христос-воплощение самой справедливости, находящей свое высшее выражение в революционных чаяниях и деяниях народа, - какими бы суровыми и даже жестокими ни выглядели они в глазах иного сентиментально настроенного человека. Вот тот Христос, с которым, сами того не ведая, идут красногвардейцы, герои поэмы Блока. Конечно, такая трактовка вопросов морали вызвана идеалистическими предрассудками поэта, - но и их следует принять во внимание, если мы хотим уяснить образ, завершающий его поэму.

 Рис. 5. Иллюстрация к поэме «Двенадцать» (Источник)

Все действие поэмы стремительно развивается, словно подгоняемое порывами неукротимой бури, и образ вьюги, пурги, метели, безудержно разгулявшейся стихии словно бы обрамляет здесь все события - от начала до торжественного их завершения; ее гул, ее посвист, ее вой и составляют грозный хор, сопровождающий все перипетии трагедии, происходящей на наших глазах «на всем божьем свете». Неукротимый ветер врывается в поэму, окрыляет или сбивает с ног ее героев, становится одним из самых активных персонажей, - и словно бы именно этим «нестройным вихрем» определяется строй поэмы, ее характер - страстный, порывистый, безудержный, сметающий любой заранее заданный предел и самым неожиданным образом изменяющий течение повествования. Это по-своему откликается в звучании стиха - раскованного, свободного, необычайно смелого, разговорно-непринужденного, чуждого каким бы то ни было заранее установленным канонам и размерам; поэт готов использовать или отбросить любой из них - лишь бы это соответствовало правде живого, непосредственного и постоянно меняющегося чувства; так стихия ветра становится и стихией самой поэмы.

Поэма поразительна такою внутренней широтой, словно вся разгневанно бушующая, только что порвавшая вековые путы, омытая кровью Россия вместилась на ее страницах - со своими стремлениями, раздумьями, героическими порывами в неоглядную даль, эта Россия-буря, Россия-революция, Россия - новая надежда всего человечества - вот та героиня Блока, могущество которой придает огромное значение его поэме.

Таким высоким был творческий подъем, переживаемый поэтом, что еще не успели просохнуть черновики поэмы «Двенадцать», а он уже писал необычайно значительное - по своей остроте и злободневности - стихотворение «Скифы», в котором самым прихотливым и противоречивым образом сочетались и острое чувство современности, заставляющее поэта бросать вызов европейской буржуазии, видевшей в Октябрьской революции смертельную угрозу для себя, и явно идеалистические, издавна присущие поэту предрассудки; стихотворение Блока носит на себе печать воззрений В. Соловьева на Россию, как «щит» между Востоком и Западом, и поэт говорит, обращаясь к своим современникам-европейцам:

Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, -

С раскосыми и жадными очами!

Поэт уверяет: если Европа не откликнется на призыв его «варварской лиры», приглашающей ее «на братский пир труда и мира», тогда она будет иметь дело «с монгольской дикою ордою», которая ничего не оставит от ее Пестумов, от ее многовековой культуры, от самого ее существования. Вместе с тем поэт настойчиво и неотступно обращался к народам западноевропейских стран, господствующие классы которых уже замышляли походы против революции, с вдохновенным и великодушным призывом:

Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные объятья!

Пока не поздно - старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем - братья!

Но на приглашение на «пир труда и мира» правительства западноевропейских стран ответили активной поддержкой белогвардейских полчищ, контрреволюционных восстаний, усиленной подготовкой к интервенции, которая и была вскоре осуществлена ими в огромных масштабах, развернулась от Черного моря до Белого, от Балтики до Тихого океана, на фронтах протяженностью во многие и многие тысячи верст.

Здесь важно подчеркнуть, что поэт, по-своему, со своих позиций поддерживая мирную политику и мирную инициативу большевиков, приходил к верному выводу: правда - с большевиками, с войной надо кончать, а те, кто хочет вести войну «до победного конца», - это и поистине люди, «опозорившие себя», «изолгавшиеся», недостойные звания человека (говоря словами самого поэта).

29 января 1918 года Блок пишет « Сегодня я – гений». Но после этого он перестал слушать «музыку революции».

Заключение

Поэма «Двенадцать» формально не входит в блоковскую «трилогию», но, связанная с ней многими нитями, она стала новой и высшей ступенью его творческого пути. «…Поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях – природы, жизни и искусства». Вот эта «буря во всех морях» и нашла свое сгущенной выражение в поэме. Все ее действие развертывается на фоне разгулявшихся природных стихий. Но основа содержания этого произведения – «буря» в море жизни.

Дополнительно. Отзывы современников о поэме «Двенадцать»

Поэма Блока «Двенадцать» в восприятии современников Блока. Строя сюжет поэмы, Блок широко использует прием контраста.

Поэма «Двенадцать» сразу же после опубликования вызвала самые противоречивые отклики.

«Поэма произвела целую бурю: два течения, одно восторженно-сочувственное, другое - враждебно-злобствующее - боролись вокруг этого произведения...» - сообщает биограф поэта М. А Бекетова («Александр Блок», 1922, стр. 256), и буря, вызванная этой поэмой, не затихала целые годы.

 

 Рис. 6.  Биограф поэта М. А Бекетова (Источник)

Даже из воспоминаний наиболее озлобленных врагов и клеветников поэта (не говоря уже о других источниках!) явствует, что поэма «Двенадцать» превратилась в событие огромного масштаба и ее строки в годы гражданской войны стали плакатами, полотнищами, лозунгами, поднимавшимися над демонстрациями, видневшимися на мчащихся к фронтам поездах - и с ними солдаты Красной Армии шли на борьбу с белогвардейцами и интервентами.

 «Звонил Есенин, рассказывал о вчерашнем «утре России» в Тенишевском зале, Гизетти и толпа кричали по адресу его, А. Белого и моему – «изменники». Не подают руки. Кадеты и Мережковские злятся на меня страшно...»

После появления «Двенадцати» и статьи «Интеллигенция и Революция», вызвавших невероятную ярость в стане контрреволюции, к которому примкнули и многие писатели-витии», он мог решительно и спокойно сказать по их адресу:

«Господа, вы никогда не знали России и никогда ее не любили!

Правда глаза колет».

Здесь под правдой Блок подразумевал все горькое, резкое, беспощадное, что брошено им в лицо тем людям, которые еще так недавно рядились в тогу глашатаев и «пророков» революции, а ныне яростно поносили ее на всех углах и перекрестках

 

источники

http://interneturok.ru/ru/school/literatura/11-klass/a-a-blok/a-a-blok-poema-dvenadtsat?seconds=0

http://www.youtube.com/watch?v=-cGzJ_TEuKg

http://www.youtube.com/watch?v=YfMaFx_ESxA

http://nsportal.ru/shkola/literatura/library/2013/12/23/poema-a-bloka-dvenadtsat-prezentatsiya-k-urokam

http://ppt4web.ru/literatura/a-a-bloka-dvenadcat.html

Файлы

Нет дополнительных материалов для этого занятия.