1 курс. Литература. Художественные открытия А.С. Пушкина.

Комментарии преподавателя

На фоне поэтических открытий предшественников первое, что обнаруживается в творчестве Пушкина в качестве оригинальной находки, это идея эволюции, изменения. В разные периоды своего творчества образ поэта, образ его музы будет меняться в зависимости от разных обстоятельств: житейских, биографических, психологических – в зависимости от той аудитории, к которой будет обращаться Пушкин. Поэтому сам облик его музы будет приобретать разные черты, разный характер, разные особенности. Более того, эта идея поэтического изменения и разных обликов его музы привела к удивительным открытиям, которые нам хорошо известны, связанные с удивительным разнообразием Пушкинского творчества. Потому как и понятно: в разные эпохи это будут разные музы, темы или, по крайней мере, те же темы, но которые будут решаться по-разному. Но поскольку мы решили взглянуть на эволюцию Пушкинской музы и Пушкинского творчества не внешним, а внутренним образом и увидеть, как Пушкин изображал себя, свою музу и эволюцию этой поэзии, то, в первую очередь, мы должны обратиться к творчеству самого Пушкина. Речь пойдет о романе «Евгений Онегин» и о вступлении к последней восьмой главе, где Пушкин дает историю, рассказывающую о его собственном становлении. Но это не просто биография Пушкина, а биография его музы.

Лицейский период

Давайте посмотрим, как сам Пушкин поэтически описывает свою эволюцию:

В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал,

Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал,

В те дни в таинственных долинах,

Весной, при кликах лебединых,

Близ вод, сиявших в тишине,

Являться муза стала мне.

Можно полагать, что речь идет о так называемом лицейском периоде в творчестве Пушкина, биографически связанном с его учением в Царскосельском императорском лицее.

Стало быть, понятны и годы, когда Пушкин учился там: с 1811 по 1817 год. И поскольку перед нами лицей, учебное заведение, название которого впервые было извлечено из античной традиции. Речь шла о знаменитом Лицее, некогда организованном Аристотелем, учеником Платона.

 «Про лицей»

Невзирая на то, что все родственники Пушкина оказались связанные с Петербургом или его окрестностями, родился Пушкин в Москве под самый финал уходящего XVIII века в 1799 году. И с необходимостью получения образования Пушкин впервые появился в Петербурге в 1811 году. Мальчика привез сюда его дядя, в ту пору самый знаменитый поэт из Пушкинского рода, Василий Львович Пушкин.  Юного Александра определили в только что открывающееся оригинальное учебное заведение – Царскосельский императорский лицей, который был со своей историей и идеей. Учебное заведение было закрытого интернатского типа, где мальчики не только учились, но и жили. В связи с тем, что здание не успевали переделать под лицей, учебный год начался только 19 октября. Эта дата станет значимой не только для лицеистов, но и благодаря творчеству Пушкина для всей истории русской поэзии и культуры.

Идею лицея сформулировал император Александр I как мысль, связанную с тем, чтобы создать специальное учебное заведение, где можно было бы взрастить новые чиновные кадры для новой реформированной России. Эту самую реформу осуществил в виде лицейского плана М. Сперанский.

В одном из стихотворений, посвященном 19 октября, Пушкин напишет «Дней Александровых прекрасные начала», связав само создание лицея с идеей создания новой России, нового государства, новых чиновников. Но уже даже из этого вступления становится понятно, что кое-что из этого удивительного лицейского плана осуществилось. И тут на ум приходит из первого, самого знаменитого выпуска Горчаков, солицеист Пушкина, оказавшийся уже во второй половине XIX века канцлером России. С другой стороны, совершенно непредсказуемыми оказались судьбы ближайших Пушкинских друзей: Пущина и Кюхельбекера.

Это будущие декабристы, сосланные государственные преступники, которые хотели продлить ту самую идею обновления России. Только вот представление об этих идеях, официальные и собственно декабристские, оказались существенно различными. И уж совсем не предполагаемым стало то, что лицей войдет в историю, в первую очередь, как некая родина русской поэзии. И, действительно, странно, что рядом с Пушкиным оказались не только будущие великие государственные деятели и преступники, но и мальчики, увлеченные поэзией: А.А. Дельвиг,

В.К. Кюхельбекер. Именно в лицее развернулось нечто, что можно было бы назвать словесной республикой. Это и создание лицейских журналов, это и попытки вести некую литературно-художественную жизнь, которая не имела под собой никакого реального плана и педагогического усилии коллектива. Все это имело характер внутренней и особо ценимой самими лицеистами литературно-художественной деятельности. В это же лицейское время и Дельвиг, и Пушкин начинают публиковаться, причем в ведущих литературных журналах, например, в «Вестнике Европы», организованном Карамзиным.

В 1814 году выходит первое стихотворение Пушкина в печати «К другу стихотворцу», подписанное инициалами НКШП.

Первый петербургский

То, стало быть, нужно думать, что муза, которая явилась тут Пушкину, имела вполне классический вид в виде античной богини. Но дальше поэт продолжает:

Моя студенческая келья

Вдруг озарилась: муза в ней

Открыла пир младых затей,

Воспела детские веселья,

И славу нашей старины,

И сердца трепетные сны.

В этих поэтических образах заключена вполне отчетливая и достаточно определенная характеристика основных жанров, которые оказались предметом поэтического изучения Пушкиным в лицее. «Детские веселья» – это, безусловно, дружеские послания; «славу нашей старины» – это воспоминания в Царском Селе.

То самое стихотворение, которое сыграло в лицейской жизни Пушкина особенную роль; «и сердца трепетные сны» – это второй самый популярный жанр в лицейском творчестве Пушкина, правда, поздней поры, – любовная элегия. А вот воспоминания в Царском Селе не останутся не замеченными даже и в этом фрагменте:

И свет ее с улыбкой встретил;

Успех нас первый окрылил;

Старик Державин не заметил,

И в гроб сходя, благословил.

Потому что именно на этом лицейском экзамене присутствовал Г.Р. Державин, поэтому воспоминания в Царском Селе остались одним из первых признанных Пушкинских стихотворений. Дальше стоит знаменитое отточие – пропуск строфы, и Пушкин как бы неожиданно продолжает:

И я, в закон себе вменяя

Страстей единый произвол,

С толпою чувства разделяя,

Я музу резвую привел

На шум пиров и буйных споров,

Грозы полуночных дозоров;

И к ним в безумные пиры

Она несла свои дары…

Заметьте, мотив пиров продолжается. Сначала это были детские пиры, детские веселья, младые затеи, потом вдруг они превратились в безумные пиры, и облик музы, соответственно, поменялся:

И к ним в безумные пиры

Она несла свои дары

И как вакханочка резвилась,

За чашей пела для гостей,

И молодежь минувших дней

За нею буйно волочилась,

А я гордился меж друзей

Подругой ветреной моей.

Своего рода автокомментарием, может быть, к этой третьей строфе из вступления могут оказаться строчки из знаменитой десятой главы «Евгения Онегина», которая будет Пушкиным сожжена, однако же она возвращает нас ко второму периоду в биографии и творчестве Пушкина, тот самый период, который есть резон назвать первым петербургским периодом, потому что мы встретимся еще со вторым, и он будет связан с тем, что после окончания лицея в 1817 году Пушкин будет определен на службу в коллегию иностранных дел  и окажется жителем Петербурга как раз в ту самую пору, когда здесь организовывались первые тайные общества, когда ближайшие пушкинские друзья оказались под влиянием тех самых идей, которые чуть позже получать название декабристских. И вот вам эти «пиры»:

Сначала эти заговоры

Между Лафитом и Клико,

Лишь были дружеские споры,

И не входила глубоко

В сердца мятежная наука.

Все это было только скука,

Безделье молодых умов,

Забавы взрослых шалунов…

Друг Марса, Вакха и Венеры

Им дерзко Лунин предлагал

Свои решительные меры

И вдохновенно бормотал.

Читал свои Ноэли Пушкин.

Меланхолический Якушкин,

Казалось, молча обнажал

Цареубийственный кинжал…

И то, что в «Евгении Онегине» возникает в качестве образа безумных пиров, муза, которая в данном случае приобретает облик другого греческого персонажа – Вакханки, на поверку оказывается тем, что мы традиционно называем вольнолюбивой пушкинской лирикой. И действительно, много позже он сам оценит ее несколько иронически и скептически. Но именно эта лирика оказалась причиной перевода Пушкина из Петербурга на юг, в Кишинев.

Таким образом, в 1820 году заканчивается первый петербургский период, который завершится не вольнолюбивыми стихотворениями Пушкина, а первым крупным произведением, вышедшем в этом же году, поэмой «Руслан и Людмила».

 Южный период

Начинается третий период, который принято называть южным периодом, простирающимся от 1820 по 1824 год. Он же романтический период. Продолжая рассказ об изменениях своей музы, Пушкин подчеркнет именно романтическое начало в южном периоде:

Но я отстал от их союза

И вдаль бежал...

Напомним, что, на самом деле, Пушкин никуда не бежал, его перевели по службе, но в стихотворениях этой поры этот биографический сюжет Пушкин будет описывать по-разному, на наших глазах создавая поэтическую легенду, миф, который не соотносится с биографией, но преображается Пушкиным, создавая ощущение свободы собственной судьбы, собственного выбора:

… она за мной.

Как часто ласковая Муза

Мне услаждала путь немой

Волшебством тайного рассказа!

Как часто, по скалам Кавказа,

Она Ленорой, при луне,

Со мной скакала на коне!

Кавказ заставляет вспомнить первую романтическую поэму Пушкина «Кавказский пленник»,а вот та самая Ленора, в которую вдруг обернулась Пушкинская муза, скачущая на коне, – начало романтической поэзии в русской литературе, потому что именно эта баллада немецкого поэта Бюргера была переложена и переделана в первой балладе учителя Пушкина Василия Жуковского «Людмила».

В центре этой баллады, действительно, сумасшедше-фантастическая скачка Людмилы со своим мертвым женихом в его могилу. И это есть ни что иное как тот самый волшебный рассказ, отвлекающий нас от реальной жизни и уводящий в мир воображения, иногда страшного:

Как часто по брегам Тавриды

Она меня во мгле ночной

Водила слушать шум морской,

Немолчный шепот Нереиды,

Глубокий, вечный хор валов,

Хвалебный гимн отцу миров.

И тут тоже все показательно, ведь «брега Тавриды» заставляют вспомнить Крым, а стало быть, Бахчисарай и вторую южную романтическую поэму Пушкина «Бахчисарайский фонтан», равно как и стихотворение «Нереида», где неожиданно муза приобретает странный облик еще одной греческой богини:

И, позабыв столицы дальной

И блеск и шумные пиры,

В глуши Молдавии печальной

Она смиренные шатры

Племен бродящих посещала,

И между ими одичала,

И позабыла речь богов

Для скудных, странных языков,

Для песен степи, ей любезной...

Напомним, что и биографически тут речь идет о посещении Пушкиным цыганского табора,с одной стороны, а с другой стороны, о третьей, по-своему вершинной поэме Пушкина «Цыганы», которую он начнет писать в самом конце южного периода, а завершит в Михайловском, оказавшись в ссылке.

Михайловский период и Болдинская осень

Напомним, что эту восьмую главу Пушкин напишет в Болдино осенью 1830 года. Ему самому 31 год, он в расцвете своей творческой духовной жизни, и поэтому важней становится не столько биография, сколько тот самый перелом, который случился здесь с его музой: она вдруг «позабыла речь богов для скудных, странных языков». Он, конечно, напомнит о том, что и сам переселится с юга в имение своего легендарного прадеда Ганнибала, в Михайловское, и продолжит рассказ о тех изменениях, которые происходят с его музой:

Вдруг изменилось все кругом,

И вот она в саду моем

Явилась барышней уездной,

С печальной думою в очах,

С французской книжкою в руках.

Это заставляет вспомнить, в первую очередь, работу Пушкина над деревенскими главами «Евгения Онегина», которые удивительным образом совпадут с этим биографическим периодом Пушкина. Но самое главное, что изменилась Пушкинская муза. И на фоне предшествующих обликов классической музы, вакханки, Леноры, Нереиды, цыганки она вдруг обернулась обычной дворянской девушкой. Но этот важный переход от романтической музы к реалистической оказался столь важен, что разговор о нем потребовал особого фрагмента, который возникает в знаменитых отрывках из путешествия Онегина:

Прекрасны вы, брега Тавриды,

Когда вас видишь с корабля

При свете утренней Киприды,

Как вас впервой увидел я;

Вы мне предстали в блеске брачном:

На небе синем и прозрачном

Сияли груды ваших гор,

Долин, деревьев, сёл узор

Разостлан был передо мною.

А там, меж хижинок татар...

Какой во мне проснулся жар!

Какой волшебною тоскою

Стеснялась пламенная грудь!

Но, муза! прошлое забудь.

*

Какие б чувства ни таились

Тогда во мне — теперь их нет:

Они прошли иль изменились...

Мир вам, тревоги прошлых лет!

В ту пору мне казались нужны

Пустыни, волн края жемчужны,

И моря шум, и груды скал,

И гордой девы идеал,

И безыменные страданья...

И тут Пушкин, безусловно, прав, потому что именно в романтическом южном периоде особенным образом развивается еще один поэтический романтический миф о так называемой неразделенной любви Пушкина, которую он называет «безыменными страданиями». Он вспоминает о них и в «Кавказском пленнике», и в «Бахчисарайском фонтане». Но:

Другие дни, другие сны;

Смирились вы, моей весны

Высокопарные мечтанья,

И в поэтический бокал

Воды я много подмешал.

И дальше несколько иронично возникают неромантические, не возвышенные картины:

*

Иные нужны мне картины:

Люблю песчаный косогор,

Перед избушкой две рябины,

Калитку, сломанный забор,

На небе серенькие тучи,

Перед гумном соломы кучи

Да пруд под сенью ив густых,

Раздолье уток молодых;

Теперь мила мне балалайка

Да пьяный топот трепака

Перед порогом кабака.

Мой идеал теперь – хозяйка,

Мои желания – покой,

Да щей горшок, да сам большой.

И, невзирая на то, что перед нами по-прежнему поэзия и поэтическая речь, сама муза обернулась к обыденной жизни, между тем пытаясь превратить ее в поэзию.

«Михайловское и Болдино»

Переезд Пушкина из Петербурга в Кишинев в 1829 году, который по странной традиции называют южной ссылкой, в действительности не был никакой ссылкой. Это был официальный служебный перевод Пушкина по линии Коллегии иностранных дел для того, чтобы заниматься иностранными делами: устраивать русскую жизнь Кишинева, недавно освобожденного из-под турецкого владычества. А вот когда речь шла о Михайловской ссылке, то тут ссылка была действительная и разворачивалась так, как разворачивались традиционны ссылки: вас увольняли со службы, вы превращались в человека, лишенного права служить, и, по обыкновению, дворян ссылали в их имение. Но у Пушкина не было никакого имения, поэтому его сослали в имение его знаменитого прадеда, сподвижника Петра, Абрама Петровича Ганнибала.

Часть Михайловской губы была дарована Ганнибалу Елизаветой Петровной, дочерью Петра, которая так почла заслуги Абрама Петровича в качестве сподвижника своего отца. И с того времени Михайловское, что находилось в Псковской губернии, превратилось в наследственное имение Ганнибалов, и владелицей его оказывалась мама Пушкина Надежда Осиповна.

А вот владельцем собственного имения Пушкин станет только в 1830-м году, когда по случаю женитьбы своей на Натальи Николаевне Гончаровой, которая, к сожалению, оказалась бесприданницей, он озаботится необходимостью создания хоть какого-то капитала и для себя, и для своей будущей семьи. И вот тогда отец часть своего имения передаст в наследство сыну. В 1830 году Пушкин впервые отправится в Болдино заниматься тем, чтобы оформлять бумаги о передачи этого имения в наследство ему. Именно тогда случится знаменитая холера, которая задержит Пушкина на 3 месяца в Болдино. И сидя там, в глубоком заточении, на грани жизни и смерти перед приятными перспективами свадьбы, Пушкин развернет необычайно бурную творческую деятельность. А потом, живя уже в Петербурге, он многократно будет мечтать о поездках в Михайловское, в Болдино, потому что именно там почему-то, и чаще всего осенью, его посещало вдохновение. И однажды, в еще одну такую же Болдинскую осень, но уже в 1833 году, это чудо повторится…

Второй петербургский период

Напомним, что Михайловский период войдет в историю эволюции созданием исторической трагедии «Борис Годунов» и завершится возвращением Пушкина сначала в Москву, потом в Петербург. И можно считать, что с 1826 года наступает второй петербургский период, невзирая на то, что Пушкин, конечно, будет посещать Москву, отправится на Кавказ в 1829 году, а в 1833 году совершит поездку в Оренбургскую губернию по местам, связанным с восстанием Пугачева.

Эти 30-е годы его творчества можно назвать вторым петербургским периодом, внутри которого обнаружится две знаменательные творческие вспышки, связанные с имением отца Пушкина Сергея Львовича в Нижегородской губернии, в Болдино. Одна из них – это знаменитая болдинская осень 1830-го года, когда будет завершен роман «Евгений Онегин», будут написаны «Маленькие трагедии», «Повести Белкина»

и другая, правда, менее знаменитая болдинская осень 1833-го года, когда Пушкин создаст поэму «Медный всадник», повесть «Пиковая дама». И, наконец, в 1836 году выйдет повесть «Капитанская дочка».

 

Источники

http://interneturok.ru/ru/school/literatura/10-klass/a-s-pushkin/osnovnye-etapy-evolyutsii-a-s-pushkina-osnovnye-osobennosti-hudozhestvennogo-myshleniya-poeta

http://www.youtube.com/watch?v=tlY8ga4mcPU

http://www.youtube.com/watch?v=OrduX12UEyg

http://www.youtube.com/watch?v=saUIBgGJoJ0

Файлы

Нет дополнительных материалов для этого занятия.